читать дальшеВ апреле 2009-го года актриса и автор-исполнитель православных песен Светлана Копылова пригласила меня на Пасху в восстанавливающийся храм в селе Липовка — в усадьбе «царского» поэта Бехтеева. Туда, кстати, ездила в последний год жизни и ныне покойная певица Валентина Толкунова. Служили тогда в вагончике рядом с храмом, ещё не готовом для проведения служб. Прихожане подобрались самые разные: простые люди, ратующие за возрождение храма из Липецка, Воронежа и других городов. Шла Страстная седмица, службы были каждый день, и не по одной. Мы ходили на все службы, и мне, признаюсь, не особо ревностной по части богослужений, тоже пришлось «не отрываться от коллектива», за что я сейчас «коллективу» очень благодарна.
В числе прочих прихожан на этих службах были мама с дочкой. Девочка — сущий ангелочек. Ещё несовершеннолетняя, но искренне верующая, удивительно добрая, отзывчивая, никогда не отказывала в помощи, занималась украшением вагончика к праздничной службе, и вообще все не могли нарадоваться ею. И каждую службу, как по часам, как только начиналось чтение Евангелия, эта удивительная крошка в прямом смысле слова отключалась. Падала в самый настоящий обморок (притом, без притворства — если её не подхватить вовремя, падала очень даже сильно) — и не приходила в себя до окончания службы.
По словам плачущей мамы, врачи ничего не могли сделать. Психических или физических отклонений у ребёнка не выявлено. Никаких «Герингов», никаких оккультных практик. Ни в чём эта девочка не выражала желания общаться с потусторонним миром. Более того, ходила в Церковь, исповедовалась, причащалась. И чётко отключалась на каждой службе именно при чтении Евангелия — ни раньше, ни позже. Дозваться, достучаться, разбудить её было невозможно. Ни оклики, ни пощёчины, ни вода в лицо — ничего не помогало. И лишь после окончания службы она медленно приходила в себя — и ничегошеньки не помнила о своём обмороке.
С девочкой чаще всего прямо в храме сидела я — опять же, скажу честно, не из великого милосердия (хотя девушку было жаль до боли), а ещё и потому, что уставала стоять на долгих службах. И навсегда запомнила эти пустые, ничего не выражающие распахнутые глаза. Девочка лежала у меня на коленях, как мёртвая, смотрела застывшим взглядом, и зрачки её не реагировали на свет. Для меня — человека без малейшего мистического опыта (слава Богу, ни откровений, ни сверхъестественных чудес, ни оккультного опыта в жизни не было) — это было поистине жуткое зрелище. Помню, пыталась тихонько молиться за неё Иисусовой молитвой, и тогда девочка чуть шевелилась, и казалось, что подлинная её суть, замученная и страдающая, тоже тянется к молитве, пытается прорваться сквозь безжалостную пелену в сознании — и не может.
Всё ещё не веря со своим юридическим скептицизмом в очевидность происходящего, я однажды сделала опасный эксперимент, которого, возможно, не следовало делать. В детстве, когда и я, и мои друзья были абсолютными атеистами, мы смотрели «Секретные материалы», и лично меня очень впечатлил образ одного отрицательного героя — Алекса Крайчека. Конечно, Алекс был для нас лишь художественным образом, а не реальным существом, но мы для простоты стали обозначать именно этим именем зло как таковое, считая это лишь творческой персонализацией зла.
И вот на одной из таких служб, сидя с той девочкой, я беззвучно позвала её: «Алекс». Понятно, что девочка не только понятия не имела, какое значение скрывается для меня за этим именем, но и расслышать его не могла. Тем не менее, если на своё собственное имя она не откликалась, то здесь воспрянула и, не приходя в сознание, обернулась. Вот здесь мне стало по-настоящему страшно. Лежит у меня на коленях под видом девочки непонятное существо, и ещё отзывается! Безумно, невероятно, невозможно — но факт. И я бы ещё решила, что мне всё это снится, но ведь полон храм свидетелей!
После серьёзного разговора с её мамой выяснилось, что в детстве ребёнок тяжело болел, и мать таскала его по всем мыслимым и немыслимым экстрасенсам, и те проводили с девочкой различные обряды. После этого ребёнок поправился, и до тех пор, пока семья не воцерковилась, проблем с девочкой не было. Мама в былых грехах каялась, как могла, но ничего не помогало. Настоятель храма, отец Аристарх, тоже оказался батюшкой осторожным и рассудительным, и памятуя о том, что на отчитки требуется официальное церковное благословение, никаких отчиток не проводил, только молился постоянно за эту девочку, исповедовал её и причащал. А девочка от Церкви не отворачивалась, со стоическим усердием ходила на службы, и всё повторялось вновь: читали Евангелие, мы уже стояли на подхвате, она падала, мама плакала, батюшка молился.
Закончилась эта история неожиданно и хорошо. Просто так, чудом, Божьей милостью. Наступила пасхальная ночь, и, охваченные торжеством о воскресшем Христе, мы даже забыли, что к моменту чтения Евангелия надо стоять на подхвате. Но это и не понадобилось. Сияющая неземной радостью девочка отстояла службу до конца, даже не покачнувшись. Наваждение прошло. Господь вознаградил девочку и её мать за терпение и верность.
К чему я вспомнила эту историю? Да к тому, что одержимость вполне себе может сочетаться с человеческой добротой. Более того, в первоначальном контакте девочки с бесами виновата была даже не она сама, а её мать. Ребёнок терпел страдания невинно. Однако у духовных законов есть вполне реальные последствия: бесообщение может привести к одержимости. Да, в христианстве нет закона кармы, и Господь волен Своим вмешательством эти последствия остановить. Это и есть чудо — божественное вмешательство в естественный ход вещей.
www.pravmir.ru/o-dobrote-i-oderzhimosti/
В числе прочих прихожан на этих службах были мама с дочкой. Девочка — сущий ангелочек. Ещё несовершеннолетняя, но искренне верующая, удивительно добрая, отзывчивая, никогда не отказывала в помощи, занималась украшением вагончика к праздничной службе, и вообще все не могли нарадоваться ею. И каждую службу, как по часам, как только начиналось чтение Евангелия, эта удивительная крошка в прямом смысле слова отключалась. Падала в самый настоящий обморок (притом, без притворства — если её не подхватить вовремя, падала очень даже сильно) — и не приходила в себя до окончания службы.
По словам плачущей мамы, врачи ничего не могли сделать. Психических или физических отклонений у ребёнка не выявлено. Никаких «Герингов», никаких оккультных практик. Ни в чём эта девочка не выражала желания общаться с потусторонним миром. Более того, ходила в Церковь, исповедовалась, причащалась. И чётко отключалась на каждой службе именно при чтении Евангелия — ни раньше, ни позже. Дозваться, достучаться, разбудить её было невозможно. Ни оклики, ни пощёчины, ни вода в лицо — ничего не помогало. И лишь после окончания службы она медленно приходила в себя — и ничегошеньки не помнила о своём обмороке.
С девочкой чаще всего прямо в храме сидела я — опять же, скажу честно, не из великого милосердия (хотя девушку было жаль до боли), а ещё и потому, что уставала стоять на долгих службах. И навсегда запомнила эти пустые, ничего не выражающие распахнутые глаза. Девочка лежала у меня на коленях, как мёртвая, смотрела застывшим взглядом, и зрачки её не реагировали на свет. Для меня — человека без малейшего мистического опыта (слава Богу, ни откровений, ни сверхъестественных чудес, ни оккультного опыта в жизни не было) — это было поистине жуткое зрелище. Помню, пыталась тихонько молиться за неё Иисусовой молитвой, и тогда девочка чуть шевелилась, и казалось, что подлинная её суть, замученная и страдающая, тоже тянется к молитве, пытается прорваться сквозь безжалостную пелену в сознании — и не может.
Всё ещё не веря со своим юридическим скептицизмом в очевидность происходящего, я однажды сделала опасный эксперимент, которого, возможно, не следовало делать. В детстве, когда и я, и мои друзья были абсолютными атеистами, мы смотрели «Секретные материалы», и лично меня очень впечатлил образ одного отрицательного героя — Алекса Крайчека. Конечно, Алекс был для нас лишь художественным образом, а не реальным существом, но мы для простоты стали обозначать именно этим именем зло как таковое, считая это лишь творческой персонализацией зла.
И вот на одной из таких служб, сидя с той девочкой, я беззвучно позвала её: «Алекс». Понятно, что девочка не только понятия не имела, какое значение скрывается для меня за этим именем, но и расслышать его не могла. Тем не менее, если на своё собственное имя она не откликалась, то здесь воспрянула и, не приходя в сознание, обернулась. Вот здесь мне стало по-настоящему страшно. Лежит у меня на коленях под видом девочки непонятное существо, и ещё отзывается! Безумно, невероятно, невозможно — но факт. И я бы ещё решила, что мне всё это снится, но ведь полон храм свидетелей!
После серьёзного разговора с её мамой выяснилось, что в детстве ребёнок тяжело болел, и мать таскала его по всем мыслимым и немыслимым экстрасенсам, и те проводили с девочкой различные обряды. После этого ребёнок поправился, и до тех пор, пока семья не воцерковилась, проблем с девочкой не было. Мама в былых грехах каялась, как могла, но ничего не помогало. Настоятель храма, отец Аристарх, тоже оказался батюшкой осторожным и рассудительным, и памятуя о том, что на отчитки требуется официальное церковное благословение, никаких отчиток не проводил, только молился постоянно за эту девочку, исповедовал её и причащал. А девочка от Церкви не отворачивалась, со стоическим усердием ходила на службы, и всё повторялось вновь: читали Евангелие, мы уже стояли на подхвате, она падала, мама плакала, батюшка молился.
Закончилась эта история неожиданно и хорошо. Просто так, чудом, Божьей милостью. Наступила пасхальная ночь, и, охваченные торжеством о воскресшем Христе, мы даже забыли, что к моменту чтения Евангелия надо стоять на подхвате. Но это и не понадобилось. Сияющая неземной радостью девочка отстояла службу до конца, даже не покачнувшись. Наваждение прошло. Господь вознаградил девочку и её мать за терпение и верность.
К чему я вспомнила эту историю? Да к тому, что одержимость вполне себе может сочетаться с человеческой добротой. Более того, в первоначальном контакте девочки с бесами виновата была даже не она сама, а её мать. Ребёнок терпел страдания невинно. Однако у духовных законов есть вполне реальные последствия: бесообщение может привести к одержимости. Да, в христианстве нет закона кармы, и Господь волен Своим вмешательством эти последствия остановить. Это и есть чудо — божественное вмешательство в естественный ход вещей.
www.pravmir.ru/o-dobrote-i-oderzhimosti/
@темы: статьи, интересненько